С начала «арабской весны» в 2011 году, когда первые полосы мировых изданий стали занимать информационные сводки с Ближнего Востока, в публицистике, да и в научной литературе появились утверждения о том, что в этом регионе мира «творится новая мировая история». Такие суждения легко интегрировались в имеющиеся эсхатологические прогнозы относительно того, что «круг мировой истории человечества замкнется в том месте, которое принято называть Ближним и Средним Востоком: здесь земная история начиналась, здесь она, мол, и завершится». Действительно, в этом регионе мира мы сегодня наблюдаем геополитическую мистерию. «Кто ответит на вопрос: куда движется Ближний Восток и когда он достигнет пункта назначения ?» — риторически восклицает в этой связи турецкая газета Yeni Safak. При этом современные толкователи и комментаторы Первой книги Святого писания («Бытие») — о начале и конце истории («Откровение Святого Апостола Иоанна Богослова», или «Апокалипсис») — полагают, что главные события Армагеддона — последней войны человечества — будут развиваться на территории четырех государств, расположенных в бассейне «великой реки Евфрат». Речь идет о Сирии, Ираке, которые некогда входили в состав Османской империи, и, конечно, Турции и Иране.

Как отмечает российский исследователь Вадим Макаренко, раньше Западу удавалось нивелировать результаты прежней «исторической лоботомии», из-за которой выглядела аннулированной большая часть средневековой, новой да и новейшей истории Ближнего Востока. Теперь любой политический чих у берегов Гибралтара аукается чуть ли не на севере Китая, в Средней Азии и в Закавказье. За период с 2011 по 2015 год этот процесс стимулировался активным участием в игре известных мировых центров силы и старых исторических игроков при появлении на сцене и новых политических сил в виде различных псевдоисламских движений, типа ДАИШ (ИГИЛ — структура, запрещенная в России). Все игроки, по Льву Гумилеву, проходят разные циклы развития: одни переходят из акматической фазы — колебания пассионарного напряжения в этнической системе после фазы подъема на предельном для данной системы уровне пассионарности, к фазе надлома — резкое снижение уровня пассионарного напряжения, сопровождающееся расколом этнического поля. С этой точки зрения итоги уходящего 2015 года выглядят интригующими.

Начнем с Турции, наследницы Османской империи. До прихода к власти в 2001 году Партии справедливости и развития она находилась в огромной зависимости от Запада, придерживалась кемалистского антиимперского вектора развития, что позволяло избегать геополитических рисков. Но партия Реджепа Тайипа Эрдогана избрала курс сюзеренизации, открыто заявляет, «что не Турция, а Запад должен идти навстречу позиции Анкары и делать уступки, иначе есть много других векторов ведения внешней политики». Турция стала сближаться с Россией, что привело не только к расширению торгово-экономического сотрудничества, но и укрепило ее значение на Ближнем Востоке. Дело доходило до того, что Запад высказывал серьезное беспокойство сближением позиций Анкары и Москвы, возможностью выстраивания ими общих стратегических интересов. Но Турция, осуществляя политику неоосманизма, особенно на сирийском направлении, стала заложником большого геополитического самомнения, растрачивая попусту небольшой пассионарный запас.

Отметим и то, что так называемый темпоральный цикл совпадал в 2015 году с циклом ослабления влияния США в регионе, выводом после подписания венских документов по иранской ядерной программе Тегерана из режима международных санкций и изоляции, когда он получил возможность раскладывать шиитский пасьянс в регионе через Сирию, Ирак, Йемен, Бахрейн, Палестину, завязывая борьбу даже на курдском направлении. 30 сентября Россия силами своих ВКС начала операцию в Сирии при полном соблюдении буквы и духа международного права. Это — первая зарубежная операция военного характера после развала СССР, что обозначило смещение ее статуса от региональной к глобальной державе. 24 ноября турецкие власти нанесли России «удар в спину», когда отдали приказ на поражение выполнявшего антитеррористическую миссию бомбардировщика Су-24.

Появление в сирийской Латакии российских комплексов ПВО С-400 означает, что Россия отказывается от формата «многопланового партнёрства» с Турцией, при расширении такого сотрудничества с Ираном, но без ревизии отношений с другими странами региона, и в частности с Саудовской Аравией. В 2015 году заместитель наследного принца, а также министр обороны Мухаммед бин Салман дважды побывал в России и оба раза имел обстоятельные беседы с президентом Владимиром Путиным. Новые правители Саудовской Аравии, в отличие от Анкары, осознали, что противопоставление себя интересам России на Ближнем Востоке носит контрпродуктивный характер. Так сложилась своеобразная ситуация: Иран выходит из-под санкций Запада, значительно улучшает политические связи с Россией, США и странами Евросоюза, тогда как Турция стала выпадать из многих региональных комбинаций, действует провокационно в Сирии, а с недавних пор и в Ираке, что ведет к эффекту бумеранга.

Пока на поверхности лежит сценарий борьбы Турции с курдами за сохранение своей территориальной целостности, сопряженный с разрастанием этого конфликта до уровня регионального, с возможностью вовлечения в него и внешних игроков. По всем признакам для Анкары наступает фаза надлома, когда этнос теряет внутреннее единство, те самые системные связи, которые повышают сопротивляемость любым ударам как извне, так и изнутри. По Гумилеву, это спад пассионарного напряжения турок, раскола их этнического поля на разные части с разными ритмами. Если команда Эрдогана будет эволюционировать в своих действиях на прежних направлениях, то Турцию неминуемо ждет и духовно-нравственный, и острый политический кризис, если в элите этого государства не найдутся силы, способные остановить процесс размножения опасного «вируса».

По состоянию на конец 2015 года, нет оснований полагать, что политический кризис в Турции в скором времени будет преодолен. Сирийская война вступила в новую фазу. Военно-политическое противостояние развивается на трех фронтах: между различными группировками оппозиции, между Дамаском и оппозицией и между Дамаском и ДАИШ, плюс различные международные коалиции. Положение будет усугубляться и тем, что Анкара, похоже, будет продолжать в своих внутриполитических целях эксплуатировать ближневосточную повестку дня: ДАИШ, курдский вопрос, палестино-израильский конфликт при самоуверенном сохранении ориентации на лидерство в арабском мире. В то же время, на наш взгляд, противостояние с ДАИШ будет становиться только фоновой характеристикой грядущих событий. Так что наступающий 2016 год будет для Ближнего Востока очень богатым на события.