Александр Белов, 16 мая 2017, 10:33 — REGNUM  

Демократы всех мастей рады, что новым президентом Франции стал проевропейский центрист Эммануэль Макрон, а не крайне правый кандидат и лидер «Национального фронта» Марин Ле Пен. Тем не менее хотя победа Макрона — новость хорошая, она не предвещает неизбежного поражения популизма в Европе. Напротив, Макрон является представителем своего рода «просвещенного популизма», который влечет за собой свою череду проблем, пишет Славомир Сераковский в статье для The Strategist.

Кандидатура Макрона, как и Ле Пен, стала реакцией на мейнстримовые политические партии Франции. Бывший министр экономики Макрон убедил избирателей, пообещав создать сплав экономического либерализма и гибкого государства всеобщего благосостояния в скандинавском стиле. Но, может быть, пора признать, что Скандинавия уникальна, и программы, которые там преуспевают, не могут быть воспроизведены где-либо еще.

Тем не менее популизм Макрона может быть не совсем плохим в краткосрочной перспективе. Может оказаться так, что ныне во Франции и в других местах только популист может побить популиста. Если это так, то просвещенный популизм Макрона определенно предпочтительнее националистического популизма, который поддерживает Ле Пен. Вопрос заключается в том, может ли просвещенный популизм сыграть роль в том, чтобы отвести политические системы от популизма вообще в сторону решения реальных проблем своих стран.

Единственное истинное противоядие от популизма, единственный реальный способ решить проблемы, с которыми сталкиваются обычные люди, — это усиление политической глобализации. В конце концов, именно экономическая глобализация без политической глобализации порождает национализм. Популисты обещают остановить экономическую глобализацию. В действительности же они могут остановить (или обратить вспять) только политическую глобализацию. Таким образом, приход популистов к власти создает самоподдерживающуюся динамику, в которой национализм становится все более очевидным.

Тем не менее, как продемонстрировал Макрон, популизм не обязательно должен быть националистическим. Исторически левый популизм был более распространенным, чем его правый вариант, сила которого на Западе в настоящее время отражает убеждение многих граждан, что левые стали элитарными. Поэтому можно сделать вывод о том, что популизм может быть отозван у националистов и применен для продвижения европейской интеграции и политической глобализации.

Но, несмотря на широко распространенный энтузиазм по поводу победы Макрона, большинство экспертов остается подсознательными фаталистами в вопросе политической глобализации. Кто сегодня верит в глобальную демократию или даже в Соединенные Штаты Европы?

Задолго до нынешней волны националистического популизма граждане стран — членов ЕС отвергли осторожную европейскую конституцию. По сравнению с этим, прежним стремлением даже самые смелые предложения Макрона по интеграции в еврозону являются на самом деле незначительными. Так, канцлер Германии Ангела Меркель после поздравлений Макрону дала понять, что она не будет рассматривать никаких изменений в налогово-бюджетной политике — позиция, которая исключает какую-либо общую казну еврозоны.

Прошлый опыт просвещенного популизма подкрепляет эту довольно мрачную картину. Так, основоположником просветительского популизма был Дональд Туск, бывший премьер-министр Польши, который сейчас является председателем Европейского совета. Прежде чем стать премьер-министром Польши, Туск, как и Макрон, покинул мейнстримовую партию, чтобы создать собственное популярное движение «Гражданская платформа». И, подобно движению Эммануэля Макрона «Вперед!», «Гражданская платформа» привлекала к себе молодых и оптимистично настроенных, обещая использовать их таланты и энергию.

Будучи же премьер-министром, Туск отвечал на вопросы о своем политическом видении, ссылаясь на то, что любой, кого посещают видения, должен обратиться к врачу. Он выбирал в штат своего правительства как представителей левых, так и правых, — подход, отраженный в утверждении Макрона о том, что его политический бренд будет выходить за рамки левого и правого. Туск собрал калейдоскоп взглядов и людей, и он встряхивал его, когда возникала необходимость в новом подходе.

Но Туск, как и Макрон, столкнулся с огромным вызовом со стороны националистического популизма, который в Польше появился в форме партии «Право и справедливость» во главе с покойным Лехом Качиньским и его братом-близнецом Ярославом, который сегодня является фактическим лидером Польши. Даже после того, как Туск пришел к власти, именно Качиньские стали определять повестку дня и тон политических дебатов в Польше. На фоне того как Туск был вынужден оставаться в обороне, польская политическая сцена начала состоять из партии «Право и справедливость» и её противников.

Макрон может оказаться в аналогичной ситуации, характеризующейся тремя основными рисками. Во-первых, Ле Пен, которая в своей речи с признанием поражения призвала «патриотов» подготовиться к «грядущей решающей битве», может продолжать задавать тон политических дебатов. В этом случае Макрон может быть вынужден сконцентрироваться на поддержании санитарного кордона, состоящего из тех, чьи перспективы сходятся только по одному вопросу: противодействие Ле Пен.

Во-вторых, необходимость остановить Ле Пен может заставить Макрона отказаться от смелых реформ, которые могут оттолкнуть от него еще большее число избирателей, чем он может позволить себе потерять, и открыто поспособствовать укреплению позиций Ле Пен и её «Национального фронта». Так, в Польше реформы осуществлялись вопреки политике, а не благодаря ей. Вместо того чтобы реализовывать амбициозную повестку дня, политика Туска состояла в том, чтобы «держать теплую воду в кранах». Макрон может закончить так же.

В-третьих, Макрон может непреднамеренно поспособствовать приходу «Национального фронта» к власти. Существующее политическое разделение между правильным и порочным, а не между правым и левым, может стать самореализующимся пророчеством. Даже лучший политик в какой-то момент неизбежно совершает ошибки или просто надоедает электорату. Если Ле Пен останется главным противником Макрона, её приход к власти, как это было в случае с Качиньским, является исключительно вопросом времени. А придя к власти, она разрушит свою страну. Макрон, таким образом, является одновременно и препятствием на пути Ле Пен и гарантом ее успеха.

Только правильное разделение на левых и правых может гарантировать выживание либеральной демократии, поскольку только оно дает избирателям ряд безопасных вариантов. Но элементы такой структуры возможны только внутри политического сообщества, которое пользуется экономическим суверенитетом, а он будет невозможен до тех пор, пока не будет политической глобализации.

Для того чтобы понять, идет ли рост или спад популизма в Европе, результатов отдельных выборов недостаточно. Основное внимание должно быть сосредоточено на структурных факторах — прежде всего экономической глобализации в условиях отсутствия политической глобализации — в основе которых и лежит рост популизма. И в этом отношении ничего не изменилось.

Читайте ранее в этом сюжете: The National Interest: Эммануэль Макрон может довести ЕС до коллапса