Европейские политологи стали бояться публично критиковать политику ЕС на Украине, а также введение санкций против России. Еще они боятся сочувствовать украинским ополченцам и мирным жителям Донбасса. Причина: за инакомыслие в Европе теперь приходится дорого платить, так как есть риск потерять работу.

В такой ситуации оказался директор исследовательских программ престижного в Финляндии Александровского института Марку Кангаспуро. Восемь молодых студентов написали отрытое письмо, в котором раскритиковали влиятельного политолога. Им не понравилось, что он в своих многочисленных интервью говорил о гражданской войне на Украине и доказывал, что Россия прилагает максимум усилий для достижения мира в этой стране. Вскоре открытое письмо было опубликовано почти во всех финских СМИ, что заставило администрацию института давать объяснения и оправдываться за свою позицию. Корреспондент "Российская Газета" связался с Кангаспуро и попросил рассказать, насколько события на Украине повлияли на свободу слова в его стране.

РГ: Как вы оцениваете письмо, которое опубликовали студенты?

Марку Кангаспуро: В письме была дана намеренно искаженная трактовка моих интервью. Жаль, что не все люди способны говорить по существу и придерживаться фактов.

РГ: Повлиял ли ваш отличный от позиции властей взгляд на украинские события на вашу жизнь и работу?

Марку Кангаспуро: Я не думаю, что сильно повлиял или сможет повлиять. Я уверен, что властям также не нужны каждый раз некритичные комментарии политологов.

РГ: Вы единственный кто пострадал в Финляндии из-за "особого" взгляда на украинские события? Люди стали бояться высказывать свою точку зрения?

Марку Кангаспуро: Я не считаю, что люди в Финляндии боятся. В конце концов, в Суоми идет многосторонняя дискуссия как в СМИ, так и среди политиков. Но я также не могу сказать, что я первый, кто пострадал от такого однобокого предвзятого подхода.

РГ: Вы согласны с тем, что события на Украине негативно повлияли на свободу слова в Европе?

Марку Кангаспуро: В некотором смысле да. Ситуация на Украине привела к поляризации оценок и сосредоточении внимания на кризисе. При таком положении дел остается мало пространства для других публичных дискуссий, по другим темам вокруг данного кризиса.